Милосердие у первых христиан
25.09.2018. APCNEWS.RU. Когда речь заходит о христианах, в уме светского человека возникает не очень-то привлекательный образ. Это люди, у которых специфический взгляд на мир, они много и долго молятся, сторонятся обычных развлечений, пытаются навязывать свои взгляды обществу и государству (сами будучи далеко не образцами для подражания!), спорят между собой, кто из них правее и достоин большей чести.
Христиане, забывающие о себе и живущие ради других, как мать Тереза, скорее исключение, скажут вам, сообщает Служба новостей APCNEWS.RU со ссылкой на сайт reshenie.vcc.ru.
Конечно, этот взгляд не объективен. Сегодня есть и христианские благотворительные фонды, и добровольческие объединения, и общины поддержки слабых (к примеру, «Предание», «Даниловцы», «Вера и Свет»). И изнутри христианства все видится иначе, чем снаружи. И все же, быть может, критики правы, говоря, что сегодняшние христиане много занимаются вопросами вероучения и нравственности и мало на практике являют любовь?
Я предлагаю совершить путешествие в I век, в ранние общины, и посмотреть, как жили христиане в то время.
Первое, что поражает в описании апостольского века, — это так называемое общение имуществ. Все продавали свои имения и собственность. И вырученные деньги приносили к ногам апостолов. Уже из этого общего имущества каждому выделялось столько, сколько ему было нужно, читаем мы в Книге Деяний (см.: Деян 4:34 и далее). Некоторые историки усматривали в этом даже прообраз коммунизма, правда, первые христиане отдавали имущество по собственному желанию, без всякой диктатуры принуждения: «Тебе не хватает на жизнь, потому что ты заболел, потерял работу или новичок в городе? Нечем заплатить налоги? У вас не на что купить одежду для детей? Дети — это благословение! И в поучениях Господа сказано, что Отец позаботится о нас. Истинно так! Вот деньги, которые один добрый человек выручил от продажи своего земельного участка и принес в общую кассу. Возьмите!» Такая организация церкви просуществовала, по-видимому, недолго и была характерна только для Иерусалима. Но каждый раз, когда мы думаем о том, какой могла бы быть церковь, приходит на ум этот образ из Деяний. Первыми главами Деяний вдохновлялись общины монахов, в них черпали силу миссионерские братства Германии, по их подобию сегодня создаются новые харизматические общины в католической церкви. Иногда порыв сердца охватывает молодого уверовавшего, и он готов именно так распорядиться своим имуществом. И уж точно каждый может почувствовать себя в такой братской среде на время, в христианском лагере или походе...
Тем не менее даже в такой замечательной обстановке можно не заметить тех, кто нуждается больше всего и боится даже просить. Такими нуждающимися в древней церкви были вдовы (см.: Деян 7). Их мужья под старость приезжали в святой город и умирали, оставив жен без средств к существованию. Антагонизм между местными и приезжими, по-видимому, затронул и Иерусалимскую церковь: вдовицы из рассеяния не получали ежедневной помощи, что вызывало горячие споры и послужило появлению института диаконии — служения. В дальнейшем диаконы чем только ни занимались: были и учеными советниками епископов, и помощниками священников во время богослужения, но именно тогда было заложено представление о том, что община должна обязательно иметь человека, особо заботящегося о нуждах ее членов.
Еще одним способом выражения любви и заботы друг о друге были общие трапезы, так называемые агапы, или вечери любви. Каждый мог принести на такое собрание еду, которая у него была, и разделить с другими. К сожалению, как показывает 11-я глава Послания к Коринфянам, здесь не обходилось без эгоизма, когда кто-то торопился съесть собственную еду, не поделившись с неимущими. Павел сурово упрекает таковых в том, что они грешат против самого Тела Христова, Церкви. И апостол Иаков в своем послании много говорит о важности напитать голодного, одеть бедняка и оказать гостеприимство путнику (см.: Иак 2:14 и далее), видеть не массу, а конкретного человека.
Вместе с тем христиане из язычников, жившие в Малой Азии и Греции, собирали специальные пожертвования на бедняков Иерусалима, и это свидетельствовало о любви, которая выходила за рамки поместной общины. Если сегодня общие трапезы часто свидетельствуют в первую очередь о дружбе, приязни, то в голодные 90-е гуманитарная помощь от западных христиан, распределяемая через христианские общины, была именно проявлением заботы о хлебе насущном для голодных граждан Советского Союза, а затем — стран СНГ.
Впрочем, ранние христиане заботились не только о своих. В голодные годы они устраивали раздачу продовольствия и специально искали на постоялых дворах всеми брошенных больных, калек (государство еще не взяло опеку над ними), усыновляли сирот, выкупали рабов. Замечательный пример мы имеем из более позднего времени, IV века, начала монашества в Египте. Один брат, узнав, что другой христианин попал в рабство, продает свое самое большое сокровище, Священное Писание. Книги, написанные от руки, стоили состояния, и Писание было необходимо этому монаху, чтобы возрастать в Господе. Но он продает Писание, чтобы вызволить на свободу брата во Христе.
Первое, что поражает в описании апостольского века, — это так называемое общение имуществ. Все продавали свои имения и собственность. И вырученные деньги приносили к ногам апостолов. Уже из этого общего имущества каждому выделялось столько, сколько ему было нужно, читаем мы в Книге Деяний (см.: Деян 4:34 и далее). Некоторые историки усматривали в этом даже прообраз коммунизма, правда, первые христиане отдавали имущество по собственному желанию, без всякой диктатуры принуждения: «Тебе не хватает на жизнь, потому что ты заболел, потерял работу или новичок в городе? Нечем заплатить налоги? У вас не на что купить одежду для детей? Дети — это благословение! И в поучениях Господа сказано, что Отец позаботится о нас. Истинно так! Вот деньги, которые один добрый человек выручил от продажи своего земельного участка и принес в общую кассу. Возьмите!» Такая организация церкви просуществовала, по-видимому, недолго и была характерна только для Иерусалима. Но каждый раз, когда мы думаем о том, какой могла бы быть церковь, приходит на ум этот образ из Деяний. Первыми главами Деяний вдохновлялись общины монахов, в них черпали силу миссионерские братства Германии, по их подобию сегодня создаются новые харизматические общины в католической церкви. Иногда порыв сердца охватывает молодого уверовавшего, и он готов именно так распорядиться своим имуществом. И уж точно каждый может почувствовать себя в такой братской среде на время, в христианском лагере или походе...
Тем не менее даже в такой замечательной обстановке можно не заметить тех, кто нуждается больше всего и боится даже просить. Такими нуждающимися в древней церкви были вдовы (см.: Деян 7). Их мужья под старость приезжали в святой город и умирали, оставив жен без средств к существованию. Антагонизм между местными и приезжими, по-видимому, затронул и Иерусалимскую церковь: вдовицы из рассеяния не получали ежедневной помощи, что вызывало горячие споры и послужило появлению института диаконии — служения. В дальнейшем диаконы чем только ни занимались: были и учеными советниками епископов, и помощниками священников во время богослужения, но именно тогда было заложено представление о том, что община должна обязательно иметь человека, особо заботящегося о нуждах ее членов.
Еще одним способом выражения любви и заботы друг о друге были общие трапезы, так называемые агапы, или вечери любви. Каждый мог принести на такое собрание еду, которая у него была, и разделить с другими. К сожалению, как показывает 11-я глава Послания к Коринфянам, здесь не обходилось без эгоизма, когда кто-то торопился съесть собственную еду, не поделившись с неимущими. Павел сурово упрекает таковых в том, что они грешат против самого Тела Христова, Церкви. И апостол Иаков в своем послании много говорит о важности напитать голодного, одеть бедняка и оказать гостеприимство путнику (см.: Иак 2:14 и далее), видеть не массу, а конкретного человека.
Вместе с тем христиане из язычников, жившие в Малой Азии и Греции, собирали специальные пожертвования на бедняков Иерусалима, и это свидетельствовало о любви, которая выходила за рамки поместной общины. Если сегодня общие трапезы часто свидетельствуют в первую очередь о дружбе, приязни, то в голодные 90-е гуманитарная помощь от западных христиан, распределяемая через христианские общины, была именно проявлением заботы о хлебе насущном для голодных граждан Советского Союза, а затем — стран СНГ.
Впрочем, ранние христиане заботились не только о своих. В голодные годы они устраивали раздачу продовольствия и специально искали на постоялых дворах всеми брошенных больных, калек (государство еще не взяло опеку над ними), усыновляли сирот, выкупали рабов. Замечательный пример мы имеем из более позднего времени, IV века, начала монашества в Египте. Один брат, узнав, что другой христианин попал в рабство, продает свое самое большое сокровище, Священное Писание. Книги, написанные от руки, стоили состояния, и Писание было необходимо этому монаху, чтобы возрастать в Господе. Но он продает Писание, чтобы вызволить на свободу брата во Христе.
В древности, как и сейчас, похороны были делом разорительным, и христиане занимались организацией похорон. Император Юлиан даже объяснял успех проповеди христианства прежде всего благотворительностью в отношении чужих и погребением умерших. Одной из обязанностей диакона было хоронить жертв массовых бедствий и кораблекрушений. «Если он живет в городе, расположенном на берегу моря, то пусть как можно чаще обходит побережье, подбирая тела погибших в кораблекрушении. Пусть он обряжает и хоронит их», — говорится в одном памятнике III–V веков.
Конечно, далеко не все христиане могли себе позволить материальную помощь, но вот пожертвовать своим временем они могли, и это даже входило в подготовку к крещению. Желающего креститься спрашивали: «Почитаешь ли ты вдов? Посещаешь ли больных? Творишь ли всевозможные добрые дела?»*. До нас дошли имена врачей, которые бесплатно лечили, например святых бессребреников Космы и Дамиана.
Еще более мужественно вели себя те, кто сталкивался с тюремными узами и насильственной смертью. Мученические акты донесли до нас имена и самих мучеников, подбадривающих друг друга, как Перпетуя и Фелицита, и тех, кто пострадал за то, что протестовал против незаконных арестов, как Луций в Риме (см. Апологию II Иустина Философа). Когда мы читаем, что все оставили Павла в заключении, мы не можем их осуждать, но тем более сияет подвиг Онисифора, который многократно заботился о Павле и не стыдился его уз, но, прибыв в Рим, с великой тщательностью искал его и нашел (см.: 2 Тим 1:16–17). Искал, безусловно, с риском для собственной жизни. Сегодня нам не грозит смерть, но вся система бюрократического аппарата как будто говорит: если под следствием — значит, преступник, как ты можешь защищать его? И все же и сегодня христианские правозащитники едут к находящимся под следствием, к осужденным, и сегодня христиане переписываются с находящимися в заключении, чтобы нести им весть утешения и надежды.
Милосердие древних христиан выражалось не только в конкретных делах, но и в отношении друг к другу. «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?» (2 Кор 11:29) — восклицает апостол Павел. «Носите бремена друг друга…» (Гал 6:2), — наставляет он галатийских христиан, решивших, что для спасения достаточно одного обрядового закона. «…утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем» (1 Фес 5:14), — пишет он молодой общине Фессалоник, восторженно ожидавшей возвращения Господа и склонной забыть о повседневности. «Никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого… Достигайте любви…» (1 Кор 10:24; 14:1) — умоляет он коринфян, у которых было много духовных даров, но не хватало главного…
«Мир до Христа был миром без любви», — сказал один историк. Может быть, это преувеличение, ведь уже было написано Второзаконие, уже возвестили Божий призыв к справедливости и милосердию пророки, а в философских школах античного мира восхвалялась дружба. Но любить любящих легко. А вы любите всех, даже тех, кто вас ненавидит и гонит, и творите им добро, сказал Господь Иисус (см.: Мф 5:43 и далее).
В каждом веке Дух и человечество творят новые формы проявления милосердия, все более организованные и сложные: сегодня это государственные программы помощи, благотворительные фонды, социальные проекты. Христиане здесь далеко не всегда в лидерах. Но иногда эта сложность достигается в ущерб непосредственности: милосердие есть, а человек теряется, становится объектом. Жизнь первых христиан, простых и любящих, всегда будет чистым и незамутненным источником света, ориентиром в том, какой может быть конкретная любовь человека к человеку.
Конечно, далеко не все христиане могли себе позволить материальную помощь, но вот пожертвовать своим временем они могли, и это даже входило в подготовку к крещению. Желающего креститься спрашивали: «Почитаешь ли ты вдов? Посещаешь ли больных? Творишь ли всевозможные добрые дела?»*. До нас дошли имена врачей, которые бесплатно лечили, например святых бессребреников Космы и Дамиана.
Еще более мужественно вели себя те, кто сталкивался с тюремными узами и насильственной смертью. Мученические акты донесли до нас имена и самих мучеников, подбадривающих друг друга, как Перпетуя и Фелицита, и тех, кто пострадал за то, что протестовал против незаконных арестов, как Луций в Риме (см. Апологию II Иустина Философа). Когда мы читаем, что все оставили Павла в заключении, мы не можем их осуждать, но тем более сияет подвиг Онисифора, который многократно заботился о Павле и не стыдился его уз, но, прибыв в Рим, с великой тщательностью искал его и нашел (см.: 2 Тим 1:16–17). Искал, безусловно, с риском для собственной жизни. Сегодня нам не грозит смерть, но вся система бюрократического аппарата как будто говорит: если под следствием — значит, преступник, как ты можешь защищать его? И все же и сегодня христианские правозащитники едут к находящимся под следствием, к осужденным, и сегодня христиане переписываются с находящимися в заключении, чтобы нести им весть утешения и надежды.
Милосердие древних христиан выражалось не только в конкретных делах, но и в отношении друг к другу. «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?» (2 Кор 11:29) — восклицает апостол Павел. «Носите бремена друг друга…» (Гал 6:2), — наставляет он галатийских христиан, решивших, что для спасения достаточно одного обрядового закона. «…утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем» (1 Фес 5:14), — пишет он молодой общине Фессалоник, восторженно ожидавшей возвращения Господа и склонной забыть о повседневности. «Никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого… Достигайте любви…» (1 Кор 10:24; 14:1) — умоляет он коринфян, у которых было много духовных даров, но не хватало главного…
«Мир до Христа был миром без любви», — сказал один историк. Может быть, это преувеличение, ведь уже было написано Второзаконие, уже возвестили Божий призыв к справедливости и милосердию пророки, а в философских школах античного мира восхвалялась дружба. Но любить любящих легко. А вы любите всех, даже тех, кто вас ненавидит и гонит, и творите им добро, сказал Господь Иисус (см.: Мф 5:43 и далее).
В каждом веке Дух и человечество творят новые формы проявления милосердия, все более организованные и сложные: сегодня это государственные программы помощи, благотворительные фонды, социальные проекты. Христиане здесь далеко не всегда в лидерах. Но иногда эта сложность достигается в ущерб непосредственности: милосердие есть, а человек теряется, становится объектом. Жизнь первых христиан, простых и любящих, всегда будет чистым и незамутненным источником света, ориентиром в том, какой может быть конкретная любовь человека к человеку.
* Аман А.-Г. Повседневная жизнь первых христиан. М., 2003.
ФОТО: gettyimages.ru
Владимир Стрелов
Комментарии
Отправить комментарий